Просто небольшая весенняя зарисовка.
Всем, кого уже накрыло, а также лысому засланцу с Туманных Островов и его жертвам посвящается.
Эльф Грифиниэль, бард с Туманных Островов, был, как и все светлые, малость не от мира сего. Да чего там, мягко сказано! Грифиниэль был совершенно чокнутый даже по меркам светлых!..
Начать хотя бы с того, что ни один эльф, вне зависимости от масти, никогда и ни за что не станет брить голову на гоблинский манер – этот же радостно слепил окружающих лысиной, как будто так и надо. С орками, хоббитами и прочими гномами он общался, кстати, тоже за здорово живешь, до чего ни один подданный Повелительницы Дождей никогда не унизится. Да и вообще, какому еще светлому эльфу, скажите на милость, могло прийти в голову приехать в мятежный Донншир и остаться там, несмотря на зиму и королевские камнеметы у ворот? Грифиниэлю и только ему!
В своей тяге к приключениям пришелец с Островов был совершенно несносен. Он влезал везде и проникал всюду, выковыривал рыцарей из доспехов и вытрясал душу из монахов, смущал неловкими вопросами вельмож и живо интересовался проблемами босяков. И о каждой встрече, о каждом разговоре, о каждом жителе Доннендорфа, привлекшем его внимание, бард слагал особую песнь… А еще Грифиниэль очень любил свадьбы! Настолько, что даже знаменитый командир отряда «Мория», полугном по прозвищу Рыжий, всякий раз при встрече с ним спешил осенить себя знамением богов и возблагодарить Небо за то, что надоумило его жениться задолго до знакомства с этим матримониальным маньяком.
Темному эльфу Гивиниэлю, предводителю отряда «Мензоберранзан», повезло меньше. Он оказался, во-первых, категорически неженат, во-вторых, к своему несчастью, не обделен привлекательностью, а в-третьих, бежать от своднической деятельности Грифиниэля ему было решительно некуда. Несчастный пытался укрыться от него на шпиле городской ратуши, в закоулках крепостных подземелий, на поле битвы с королевскими гвардейцами и даже во чреве стального коня – все бесполезно. Светлый собрат неизменно находил его и приветствовал радостным «ты по мне скучаль?». Темный в ответ только сквернословил и обреченно вздыхал. Кого другого он, пожалуй, давно бы спровадил подальше крепким сепаратистским пинком, но на Грифиниэля нога почему-то не поднималась. Приходилось, скрипя зубами, терпеть и бесчисленные баллады в свою честь, и навязчивое внимание привлеченных оными балладами юных и не очень горожанок. Тем не менее, Гивиниэль проявлял поразительную стойкость и силу духа, о которые неизменно с плеском и брызгами разбивались все попытки затащить его под венец… ну или хотя бы на сеновал.
От разочарования Грифиниэль устроил десяток других свадеб, но скоро неженатые стрелки в обоих отрядах закончились, и барду пришлось покинуть расположение «Мензоберранзана» и «Мории» в поисках новой жертвы. Облегченных вздохов за своей спиной он по счастью не слышал…
…Следующий, кому довелось попасть в цепкие лапки Грифиниэля, оказался опытным бойцом, к тому же прекрасно осведомленным о привычках и пристрастиях барда, поэтому в его присутствии даже забрало шлема никогда не поднимал! Но это несчастного не уберегло: поэтический талант эльфа воистину обладал магическими свойствами, превращая в героя девичьих грез любого, кому довелось стать персонажем очередного сказания. Девицы доннендорфа и окрестностей после первых двух куплетов уже готовы были выпрыгивать из корсета, притом, что понятия не имели даже о расовой принадлежности нового героя своих снов. Наверное, даже обнаружь они под забралом клыкастую рожу зеленого гоблина - и это не помешало бы прелестницам ни томиться самыми трепетными к нему чувствами, ни устраивать время от времени совсем некуртуазные свары за право первой приблизиться к одному на всех общему возлюбленному.
У того, к слову, тоже почему-то не поднялась нога ни на девиц, ни на Грифиниэля. Пришлось ограничиться гневными записями на городском заборе с требованием поклонницам отойти подальше и не мешать герою сражаться за свободу и независимость Донншира…
А ведь все еще только начиналось: с аннексированного Восходной Державой Солнечного Побережья на Донншир медленно, но неумолимо, наползала весна…
***
…А тем временем в стольном Куенбурге под стенами королевского дворца бунтовали жены гвардейцев, отправленных на усмирение непокорного Донншира. Бойкая селькая молодка лет тридцами, взобравшись на специально установленную посреди площади бочку, вещала о том, как истомились вдали от жен славные воины Дилленда и как тяжко самом оным женам без телесных наслаждений – в Дилленде весна со всеми вытекающими уже разошлась во всю, не смотря на календарь.
Король Парслей, слушая пламенные речи женщин через окно, даже ненароком всплакнул: селянки в своем негодовании были прекрасны. А главное, в своих бедах они единогласно винили Молчаливого Повелителя и от него же хором требовали вернуть в Дилленд «утехи телесные».
В окне напротив сэр Геол в салатной юбке, потрясая напомаженными кудрями, вдохновенно строчил очередной сонет во славу некоего обладателя трагических усов. Напротив него пристроился за столом бургомистр Клитч: у бедняги от напряжения пот градом катился, но трепетное любовное послание прелестной леди Джейн все еще состояло из трех слов, написанных с пятью ошибками и без положенной по правилам запятой. В соседнем кабинете канцлер Эггснифф усиленно грыз морковку, настоятельно рекомендованную лекарями для восстановления мужской силы. Начальник гвардии сэр Эйвек рисовал на городских воротах сердечки. И даже безумная леди Айрин самозабвенно общипывала на веранде королевскую герань, втыкая цветы себе в волосы, что отнюдь не добавляло ей красоты, но, похоже, добавляло самомнения…
Его Величество задернул шторку и только теперь заметил, что как-то глупо улыбается. Написать что ли что-нибудь фривольное Повелительнице Дождей? Или кайзерину Закатных Земель на свидание пригласить…
Король задумался на минуту, потом мотнул головой, стряхивая с себя романтическое настроение, и решительно взялся за перо. Как-то некуртуазно, пожалуй, в одном послании и том же приглашать даму на рандеву и просить у нее денег…